Веселая повесть о прошлом и будущем - Владимир Горбань

– Где деньги?! – сурово спросила Лера.

– Какие деньги? – начал было валять ваньку Владимир Васильевич.

– Деньги живо сюда! – Лера уперла руки в бока.

Томин отдал все деньги жене. А было их мало – не мало, а его зарплата фотокорреспондента за три года работы…

– А это что? – Лера указала пальцем на генеральский китель.

– Пиджак.

– Вижу, что пиджак! Зачем он тебе?

– В гараж буду в нем ходить…

– Смотри у меня! Знаю я твой дурацкий гараж!

Владимир Васильевич сделал болезненное лицо и схватился за поясницу.

– Лера, что – то мне нехорошо…

– Переутомился?

– Наверное.

– Ну, поезжай тогда домой. Толку тут от тебя…

Томин быстро собрался, и пока Лера не передумала, рванул на автобусную остановку. Рванул он, как молодой сайгак, прихватив с собой генеральский китель и фуражку…

Но радость всегда неполная, если нет выпить!

На автобусной остановке Томин лихо загнал по дешевке какому – то толстому дачнику генеральский китель. Тут же сбегал в соседний ларек и купил три бутылки розового портвейна. Первый день отпуска складывался у Владимира Васильевича просто отлично! За остановкой прямо из горлышка и без закуски он опорожнил первую бутылку. И сразу захорошело ему…

Яркое лучистое солнышко продолжало радостно светить. Серафим Штопаный выскочил из редакции, на ходу застегивая свою черную демисезонную куртку. Он очень спешил. Кривой и Шляпа ждали его в условленном месте. И если быть конкретным, то Кривой и Шляпа дожидались Фиму в подвале одного из многоэтажных домов по улице Мичурина. От редакции это было недалеко, минут двадцать быстрым шагом.

Серафим уже не помнил всех подробностей, где и как он познакомился с этими интеллигентными желтогорскими бомжами. Приятелей у Фимы было неисчислимое множество, профессия к тому всячески обязывала…

Кривой выглядел лет на сорок пять. Был он высок, под два метра ростом, худощав, лохмат, глаз у него один сильно косил. Кривой довольно часто и весьма правдоподобно рассказывал всевозможные геологические байки и знал множество туристических песен. Ладони у него были крупные, рабочие. Однажды он заявил, что по отцу он литовец.

Шляпа был гораздо старше Кривого и в противоположность ему имел небольшой рост и непонятно откуда довольно внушительную упитанность. На самом деле его звали Константином Константиновичем, был он большим философом и действительно всегда пребывал в шляпе, оправдывая это тем, что у него очень нежная лысина. И летом его лысине жарко, а зимой ей холодно. Оставались еще поздняя весна и ранняя осень, времена в Желтогорске весьма температурно – комфортные, но, видимо, существовали у Константина Константиновича и другие причины не ходить с непокрытой головой. О себе Шляпа рассказывать не любил. Лишь однажды обмолвился, мол, однажды на охоте с дорогим Леонидом Ильичем Брежневым… И тут же осекся.

Фима по опасным узким и склизким ступенькам осторожно спустился в подвал. Потянул на себя тяжелую металлическую дверь, изрядно покрывшуюся ржавчиной. Раздался довольно громкий и противный лязг давно забывшего смазку дверного механизма.

– Привет, честной компании, – громко, но без ярких эмоций произнес Фима в полутьме. Какая – то едва горящая коптилка тускло освещала внутренности большого и сырого подвала.

– Привет, Фима! – обрадовался Кривой. Он со Шляпой сидел рядышком на каком – то удивительно длинном деревянном ящике, весьма похожем на гроб. – Проходи, мы тебя уже заждались!

– А что случилось?

– Да ты проходи, – добавил Шляпа, – тут так сразу все не расскажешь. Да и показать нам тебе надо кое – что.

– Свежий труп?

– Почему труп? – Шляпа слегка обиделся. – Почему сразу труп?! Здесь живут, между прочим, приличные интеллигентные в Бога верующие люди. Кстати, сам – то ты как, в Бога веруешь?

– Стараюсь…

– Ну, проходи… проходи.

Фима подошел к Кривому и Шляпе, присел рядышком на ящик. Он оказался огромным вазоном для цветов.

– Ну, так что случилось, господа?

– Чаю хочешь? – предложил Кривой.

– Нет, спасибо.

– А разведенного спирта?

– Не могу, я на работе.

– Ну, тогда слушай, – и Кривой начал свой подробный рассказ. – Отправились мы сегодня с утра с Константином Константиновичем к своему давнему приятелю. Он живет в кочегарке на улице Кутякова. Есть там такая большая кочегарка, она на четыре многоэтажных дома от МВД. Может, знаешь?

– Ну.

– Так вот, пошли мы с утра в кочегарку к своему приятелю. Он там работает, там живет и там бизнесом занимается.

– Бизнесом?

– Ну, да. Там он грибы выращивает. Вешенки. В кочегарке всегда тепло, всегда сыро, самое милое дело для грибов. Так хорошо они у него, заразы растут, загляденье одно! И продаются хорошо. Рядом небольшой базарчик. Понял, где?

– Ну.

– А мы к нему пошли за грибами. Он нам по старой дружбе всегда грибочков в котомку отсыпает. На супчик. Кстати, грибной супчик хочешь?

– Да на работе я!

– Так вот, отсыпал он нам грибочков, покалякали мы немножко и отправились в обратный путь…

– Ну!

– Да не нукай! Дай все толком рассказать. Дело то политическое!

– Политическое? – усмехнулся Фима.

– Политическое! Идем мы обратно по улице Чапаева. Смотрим, на перекрестке с улицей Ленина стоит большой черный автомобиль. Ну, мы мимо проходили, я дверную ручку ненароком дернул. Дверь и открылась. Незапертым оказался автомобиль. И народу вокруг почти никого!

– Ну?!

– Ну, я и взял грех на душу. Смотрю, на сидении стоит большой черный кожаный портфель. Вот такой! – Кривой развел руки, чуть ли не на метр в ширину, показывая размеры портфеля.

– Ну и?! – у Фимы уже закончилось всякое терпение выслушивать довольно нудный рассказ Кривого. – Где этот портфель? Что в нем было? Деньги? Оружие? Наркотики?

– Портфель мы уже продали. Денег, оружия и наркотиков в нем не было!

– А что в нем было?! Вы меня пригласили сюда, чтобы рассказать байку об украденном пустом портфеле?! Оригинально!

– В портфеле мы обнаружили черную кожаную папку, – важным голосом добавил Шляпа.

– Ага! И толкнули ее за бутылку на блошином рынке?!

– Нет. Вот эта папка. А в ней очень важные, очень секретные документы.

Шляпа протянул Фиме папку. Она была действительно толстой и очень солидной. Такую запросто можно обменять на три или даже четыре бутылки…

Фима быстро открыл папку и действительно в ней находились какие – то напечатанные бумаги. Много бумаг. Некоторые из них скреплялись подписями и гербовыми печатями.

– Огоньку прибавить можно? – попросил Фима, пытаясь подробнее рассмотреть документы.

– Сейчас сделаем, – заверил его Кривой и принялся разводить еще какую – то лампадку.

Стало гораздо светлее…

И вдруг Фима чуть не свалился в обморок. Это были не просто очень важные и очень секретные документы. Это было досье, однозначно компрометирующее Федора Дмитриевича… Того самого небезызвестного Федора Дмитриевича, которого президент, по многочисленным слухам решил через пару недель назначить Желтогорским губернатором…

– Так ты не наркодилер? – водила смотрел на Валентину Алексеевну широко раскрытыми от удивления глазами. – А зачем же ты ко мне в машину подсела?

– Я подумала, что ты таксист! Врач для меня вызвал такси, красивую черную машину.

– А условный пароль тогда почему назвала?

– Какой еще к черту пароль?

– Ну, ты же сказала: век воли не видать?!

– Я уже не помню. Может быть, я и сказала это. Что в этом такого?!

– Так это же и есть пароль!

Валентина Алексеевна поправила на голове свою большую красную шляпу и обиженно произнесла:

– Не морочьте мне мозги! А лучше доставьте даму домой! Мне на Рабочую!

Водила схватился за голову и взвыл:

– Ё – моё! Как же я так лоханулся! Что я скажу Стакану?! Он же меня на ремни порежет!

– Так тебе и надо! – буркнула Валентина Алексеевна, достала из красной кожаной сумочки маникюрный набор и принялась маленькой пилочкой обрамлять свои ярко – красные ногти.

– Ну, мне же стакан четко сказал, из медицинского центра выйдет молодая красивая женщина в красной шляпе, с небольшой сумкой, скажет пароль… Ну?! – водила внимательно посмотрел на Валентину Алексеевну. – Девушка, вам сколько лет?

– Тридцать пять!

– Ну вот, все же совпадает! Тоже молодая, тоже красивая и тоже с сумочкой! Просто я их перепутал!

Услышав эту речь, Валентина Алексеевна встрепенулась, расправила плечи, и озорно взглянув на водилу, спросила:

– Мужчина, а как вас зовут?

– Гена.

– А меня – Валя.

– Очень приятно…

– Взаимно…

И тут Валентина Алексеевна вдруг страстно влюбилась в Гену. Сто первая любовь, как и предыдущие сто, нагрянула нечаянно…